Как сыр в масле…
Я жил с моей новой семьёй в большом одноэтажном доме.
Понятное дело, что у моего будущего хозяина с именем Михаил фантазии было ни на грош, когда он, завидев меня, нелепо умилившись, произнёс скрипучим голосом (потому что много курил): «Что за прелестный кот! Смотри дорогая, – обратился он к моей будущей хозяйке, – у него на мордочке чёрное пятно».
Так я нашёл своих хозяев.
Мужик обозвал меня первым пришедшим в голову именем:
– Мурзи-и-к!
Он погладил меня за ухом, а я ему ответил урчанием. Потом я плавно перешёл из рук в руки к его жене, которая приласкала меня, прижав к тёплой груди.
– А давай-ка назовём его – Мурзиком! Он на мурзилку похож, – предложил муж.
Мужик сразу мне разонравился:
– Ха-х! Мурзик! Он что, издевается? Уверяю, что если он и дальше будет меня так величать, то скоро узнает, – какое я лихо. И не дай бог хоть раз произнесёт эту скверную кличку! – и я затаил злость на незнакомого дядьку.
Видите ли, он, растрогавшись моей смешливой мордашкой, вдруг решил, что я грязнуля, – вернее мурзик.
А моё мнение иное.
Если тебе кто-то нравится (впрочем, я никогда не сомневался, что стал любимцем), не стоит называть его ужасным именем. Особенно – Мурзиком.
С тех пор я ни разу не отозвался на обидную кличку.
Хозяин, он же узколобый! Уж, сколько раз, гипнотизируя взглядом, я внушал ему, что негоже милашку, каким был я, обзывать Мурзиком. Но он не замечал моё презрительное, – фе! А я усердно игнорировал новое имя. Проблему, как всегда, решил случай.
Как-то раз, придя домой, хозяин, переступая порог дома, споткнулся, зацепившись об меня ботинком и, влетев в стену, чуть не расшиб себе лоб (так ему и надо!). Потом, как гаркнет:
– Разлёгся! Здесь… Как у себя дома…
Ошарашенный криком я подскочил, как ошпаренный и, отыскивая безопасный угол, возмутился:
– Хм, интересно. А разве я ни у себя дома? Я уверен, что это он, – у меня дома.
Отвесив лёгкий пинок под мой пушистый хвост, Михаил рявкнул:
– Вечно валяешься на пороге! Ковром себя возомнил?
Сметая на своём пути напольную вазу, пульт от телевизора с журнального столика и рваные носки хозяина со стула, я забился в угол под кровать.
Гений тот, кто изобрёл кровать, – лучшее место для пряток.
Сам того не зная, Михаил окрестил меня новым именем – Коврик.
С тех пор меня звали Ковриком, в основном, когда я лежал у порога и все кому не лень наступали мне на хвост. Кличка приклеилась, будто банный лист (ну, сами знаете к чему).
Имя Коврик было таким же нелепым, как и Мурзик. Но оно основательно закрепилось за мной с полного согласия хвоста, вернее, его кончика, который то и дело реагировал на призыв.
Ковриком меня окрестили не только за то, что я всегда валялся у порога, но и за длинную, мягкую и пушистую шерсть один в один похожую на ковёр.
Сходство моей особы с наречённым именем не оспоришь, – вот я и смирился.
Кстати, в противовес кличке – Коврик, появилась и обидная – Половик. Так меня кличут, когда я путаюсь под ногами.
Члены семьи каждый раз чертыхаются, когда оттаптывают мой теперь уже порядком истрёпанный хвост. От боли я, конечно же, визжу и подпрыгиваю, а испуганная родня от жалости ко мне просто в обморок падает. А потом ещё меня в след ругают, словно это я им на хвост наступил. Странные люди. Их логику не понять.
За непослушание и проказы меня обзывали – Половиком.
Дурацкие клички дал мне милый старикан. Пусть зовёт как хочет, лишь бы не бил! Однако я принципиально не отзовусь на кличку – Мурзик, потому что считаю себя чистюлей, который две трети жизни лижет свою попу и всё что её окружает.
С годами я смирился и с прозвищем – Коврик.
Справедливости ради, скажу, что данная кличка, мне кажется, с точностью определяет мой образ жизни, ведь я днюю и ночую на пороге дома. А знаете почему? Потому что исполняю высокую миссию, – охраняю жильё. Невзирая на раздражение хозяев к моему возлежанию у порога, я продолжаю честно служить им, – исполняя долг.
С тех пор как каждый член семьи, уверяю вас, ни один раз вытер об меня ноги. Я до икоты ненавижу порог, но меня всё время манит к нему с силой магнита, потому что врождённое любопытство и неистребимое желание узнать новости с первых уст с годами только усугубилось.
Воинственный окрас достался мне по наследству от папы, а поперечные полоски от мамы. Устрашающее рваное чёрное пятно в пол морды удачно скрывало милую рожицу.
Да! Я рыжий! И не стесняюсь своей масти. Моя торчащая дыбом шерсть всегда предупреждает о готовности атаковать и шипеть по любому поводу.
Больше всего мне нравится, когда меня кличут – Ковёр. В такие минуты я ощущаю себя Королём. Вмиг возгордившись, я сразу с надменным видом дефилирую перед домашними, показывая своё согласие на возведение меня на трон, являя семье собственную значимость и величавость, – что я кот, а не какая-нибудь мышь под веником.
Но мои выкрутасы в образе Короля заканчивались плохо, – я всегда что-либо ронял и разбивал.
Больше всего я люблю моменты, когда мою полосатую, будто у тигра, великолепную спинку чешут, приговаривая: «Коврик, Коврик…». Уж, я-то тогда, купаясь в ласке, урчу, словно кларнет. Изгибаюсь, ровно гуттаперчевый мальчик, под нежной рукой хозяйки, позволяю женщине гладить живот, намекая на глубочайшее моё доверие к ней. Жаль, что теперь почесушки случаются редко, из-за занятости Анны – так зовут мою хозяйку.
Скажу, что на привязи в доме меня никто не держит. В любое время я покидаю своё пристанище через маленький лаз внизу наружной двери, прикрытый от посягательств чужаков куском линолеума.
Люди считают, что домашние коты катаются, как сыр в масле и жизнь наша, – сытая и спокойная. Именно эту поговорку я и хочу оспорить. Не каждый человек способен заметить подводные камни в жизни кота.
«Чем я недоволен?» – спросите вы. Ответ вы найдёте в моих рассказах и, дослушав последний, надеюсь, измените представление о пушистых собратьях. Не так уж и сладка их жизнь.
– Погодите-ка секундочку, мои слушатели… Кто-то там за дверью возится. Может Михаил?.. Точно он!.. По шороху я распознаю любого из домашних. Пойду-ка я от греха подальше. А то часто со мной происходит одна и та же история. Одну из них я сейчас озвучу.
… Как-то я крепко уснул и не услышал, как скрипнула дверь. Вдруг меня оглушил грозный рык:
– Брысь!..
В стотысячный раз я увидел приземляющийся на мой хвост ботинок сорок пятого размера. Михаил, чертыхаясь, поддел меня ногой, да так, что я стартовал на полметра вперёд с громким визгом:
– Мяу!
Приземлился я у противоположной стены, слушая тираду нотаций, сыпавшихся следом:
– Половик! Какого чёрта?! Тебе углов мало? Пшёл вон отселя. Вечно валяешься на пути! Ты шо, оглох?! Не слышал, что я пришёл?
Во мне взыграла обида:
– Что из того, что я слышу? Я же не прозрачный. Ты разве не заметил, что я тут лежу? – и выпученными глазами поглядел на Михаила, с невозмутимым видом ожидая извинений. И всё же поджав хвост, я юркнул за дверь и настороженно выглядывал из засады.
Пулемётная очередь яростной ругани влетала в мои чуткие уши со скоростью патронташной ленты. Михаил снял пиджак и наклонился за тапкой. Я пригнулся, чтобы увернуться от летящего на меня снаряда и взвизгнул:
– Мяу-у!
Тапка врезалась в косяк двери. Я умчался под кровать, прочесав спину с головы до хвоста поперечным краем доски, и завопил:
– Яи-й! Блин! Не вписался. Это было больно, скажу я вам…
Потоптавшись, я улёгся по центру убежища, осуждая хозяина за нелояльное ко мне отношение и рассуждал:
– Это моё место! Не велика честь, переступишь. Счас же… разбежался тебя слушаться. Я з-а-анят… мыслями. Не видишь разве?! Кто будет байки о нас, – котах, рассказывать людям? Ты, что ль? Что ты о котах знаешь?..
Михаил всё ещё бушевал, ругался без умолку. Наверное, на работе получил по шапке от начальника. Вот и срывает злость на мне:
– Ещё раз увижу твою пушистую тушку на пороге, выкину на улицу. Будешь лежать там, где захочешь… – бурчал Михаил и, надев тапки, прихрамывая поплёлся в кухню.
Мне было нестерпимо обидно, что семья меня не понимает. Никто не ценит мою заботу о них, – слабых и беззащитных.
– Где же мой хозяин мозги растерял? Пора привыкнуть к тому, что я у порога. Под ноги пора научиться смотреть, куда ступаешь! Я всегда лежал и буду лежать у порога.
Проклиная забывчивость старика, я всё же покинул сторожевое место.
В следующий раз устрою ему западню в тапках, не отмоется.
А странности хозяина спишу на старческий маразм.
Ближе к изголовью кровати, вернее под ней, я, на всякий случай, забаррикадировался старыми коробками от обуви, чтобы враг не отыскал.
Прислушиваясь к звукам на кухне, я горевал: « … хе-х… Снова перепало ни за что!»
Когда мне надоело прятаться в тёмном углу, я, насторожив уши, прокрался к двери, чтобы оценить обстановку. Выглянув в просвет дверной щели, я разгадал, – злится хозяин или нет. Сделав правильный вывод, я проследовал с гордой осанкой, словно Король, на кухню, где хрустел челюстями Михаил. Он с аппетитом обгладывал мясо на косточке.
Я сунул морду в миску. Обнюхав пустое дно, я, скребя лапой, напомнил хозяину, что пора бы перекусить. Но он не услышал… Тогда я издал протяжное «мяу!», разъясняя недотёпе на кошачьем сленге, что надо делиться мясом, ведь я же кот, а не какой-то травоядный кролик.
Наконец-то, перестав жевать, он заметил мои танцы вокруг миски и вопросительно поднял бровь. Вот, жлоб! Для верности я потёрся о ноги и поднялся на задних лапах, а передними помахал, будто кенгуру, чтобы заслужить кусочек мяса или хотя бы ложку сметаны.
Завершив ритуал вымогательства, я умостился, отвернувшись от миски, и замер в ожидании просветления ума хозяина. Я, как мог, держал марку. Ни один мускул на теле не выдал моего нетерпения. Если не удастся его разжалобить, точно, устрою ему сюрприз… и в туалете, кстати, тоже. Попомнит он кошачьи слезы.
Михаил оторвал от стула пятую точку и открыл холодильник, вынув заветную банку с едой. Неужели догадался, чёрт лысый…
Уши и хвост всё ж достались мне по наследству от предка-предателя. Заёрзали… блин!.. синхронно… выдав моё нетерпение с головой. Лишь бы не обмануться, что щедрый хозяин сделал этот жест ради меня. Главное сидеть неподвижно. Я даже не дышал… Вдруг передумает. Однако затылок сообщил, что ложка сметаны легла на дно миски.
Счастье, что хозяин всё-таки меня понял. Уши-локаторы развернулись в пол-оборота, чтобы не пропустить малейшего движения руки дающей, а сердце колотилось, как при тахикардии, – в два раза быстрее.
– Е-ес! Он сделал то, о чём я просил!
Способности передавать мысли на расстоянии мне достались от космических прадедов.
Приложившись к миске, я навернул половину выданной порции и снова лёг у порога, ожидая на входе хозяйку, мечтая что-либо вкусное выклянчить.
Пол дна пролежал, – не дождался мой любимицы…
Пойду-ка я подкреплюсь. Вы уж подождите меня, слушатели, пока я заправлюсь. Сделайте паузу, – скушайте отбивную, пока я на кухне.
Эй, друзья, вы уже заправились? Вы ещё со мной?
Эх, и вкусна же была сметана. Теперь с полным баком можно продолжить рассказ о жизни котов, ну вернее о моей жизни. Однако, скажу я вам, что рыбка лучше.
Так о чём я там ранее философствовал?.. Ага. Вот, вспомнил.
Не всё просто в кошачьей жизни. Теперь я это докажу. И вам решать, – правду я говорю или нет.
Надеюсь, что большинство из вас, кто прочтёт байки, никогда не привяжет пустые консервные банки к хвосту кота, – ради поржать. Скажу больше, что у котов есть сердце, которое может разорваться от страха, особенно, когда на хвосте грохочет прикреплённая к нему груда металла. Эта безобразная шутка, скажу я вам, стоит нам жизни! Таким образом нас легко изувечить физически и покалечить морально. Ну или наоборот…
Вы же не любите моральных уродов?
Если в вас есть хоть капля человеческой жалости, не делайте так никогда, и никому не позволяйте мучить самое безобидное существо на Земле, – кошку.
Извините за отступление, просто вспомнилось былое.
Хочу спросить: «Как начинается ваше утро? Вспомнили?»
Думаю, что по-разному.
А мой день начинается с завтрака.
Словно манны небесной, я с нетерпением жду восхода. За редким исключением он всегда знаменовал сытый день и крепкий сон после сумасшедшей ночи. Утро – сказочная пора и не потому, что на горизонте восхитительные розовые восходы, а потому, что я скоро поем.
Моя ночь проходит как в четверостишье:
Всю ночь космический шпион шатался по квартире,
Он проверял углы, весь дом, к утру был просто в мыле.
С восходом прыгнув на кровать, урчит под ухо громко,
Пора коту еду давать, ведь мыши на задворках.
Жуткая привычка слоняться по ночам, передалась мне от папы или мамы, а им от прадедов и была свойственна всем котам планеты Земля и досталась от первого Кота.
Люди считают, когда они ложатся спать, – жизнь вокруг замирает. Но только не для котов.
Едва я надумаюсь уснуть, умастившись на тёплом одеяле в ногах у хозяина, как срабатывает охотничий инстинкт, – будь он неладен! Особенно в наше время высоких технологий, когда еда лежит в холодильнике в пакете из магазина.
Только я задумаю уснуть, как дом странным образом оживает и выдаёт звуки, мешающие моему крепкому сну, что существенно, скажу я вам, портит жизнь.
От малейшего шороха я подрываюсь, словно блюститель порядка, и ношусь по углам всю ночь в надежде повергнуть врага, чтобы утром возложить его труп к изголовью хозяина.
Вот, скажите на милость, – мне это надо? Оказывается, – да!
Эти ночные метания только для того, чтобы утром, в знак благодарности, получить от хозяина награду в виде котлеты. Большего абсурда я не знаю.
Проклятые гены заставляют суетиться, почём зря.
Я отметил для себя, что людям не нужны мои старания и поверженный враг у изголовья. Особенно, если это – дохлая мышь.
Мою хозяйку, однажды, чуть инфаркт не хватил, когда утром она обнаружила на уровне глаз задушенную серую тварь …ха-ха! потом ещё и влетело тапкой по морде.
Как бы я ни стенал о жизни котов, все равно мой зоркий глаз ни на секунду не сомкнётся, пока хозяева видят десятый сон. Я всегда буду стоять на страже. И не дай бог, хоть одна мерзкая мышь проскочит в кухню и начнёт таскать еду.
Но если я провинюсь, меня обязательно отметелят веником по хребту за плохую службу и дармовой хлеб. Я это знаю точно! Вот почему каждое утро моя башка ноет от подзатыльников! И пока я не покончу с мышами, скребущимися за стеной, спать мне недосуг.
Зверски изголодавшийся после ночных боевых действий, я всегда смиренно сижу у кровати и терпеливо жду, пока кто-нибудь из домашних не приоткроет глаза.
Как только дёрнутся веки хозяина, я, не теряя времени, прыгну на его лысый живот и немного покружу, а потом, переминая лапами, пройдусь вдоль и поперёк, массажируя ему кишечник. В конце ритуала распластавшись на животе Михаила, я заурчу на все лады.
И так я дежурю всю ночь и каждое утро.
Бывает, что мой повелитель снова засыпает под старательное урчание и тогда его храп меня жутко раздражает. Все мои усилия разбудить богатыря, – коту под хвост.
С моей стороны – это оплошность, и тогда я меняю тактику.
Оттолкнувшись резко задними лапами, я спрыгиваю с живота на пол. Теперь хозяин уж, точно, не уснёт. У него даже икота случается от моих неожиданных манёвров. На всякий случай я лезу под кровать и пережидаю кульминационный момент. Михаил поднимается, садится на кровать, трёт глаза и бурчит под нос, посылая проклятия в мой адрес. Если он меня не уделает тапкой, значит, день задался.
Пришло время вымаливать еду за ночную службу. Предвкушая божественный завтрак, я готов служить ему до изнеможения. И передом, и боком пройдусь мимо хозяина, к ногам припаду и потрусь. Будто сторожевой пёс, дежурю у миски.
После встряски, полусонный хозяин идёт на кухню, ставит на огонь чайник, а потом кормит меня вчерашними котлетами или сырым мясом.
Иногда, приём не работает. Тогда я прибегаю к ещё одной уловке.
Справляю нужду в лоток в самый неподходящий момент, когда хозяин завтракает.
Чем не развлекуха?! Хоть поржать, когда он учует вонь.
И тогда он, точно, вспоминает обо мне.
У него бутерброд в горло не лезет, пока не уберёт лоток.
А я в это время занимаюсь утренним туалетом, вылизываю себя самозабвенно с головы до ног. Теперь хозяин не забудет о моем существовании и позаботится о любимом питомце.
Хитрость общения с Михаилом состоит в том, что хозяин думает, что мысль покормить кота, зародилась в его скудном мозгу сама по себе. Но я-то, точно, знаю, что это мои ухищрения.
Главное это послушание и выказывать его надо всеми частями тела. Лапкой тронуть хозяйское плечо, когда он пригубит чашечку с кофе. Хорошо, если кофе с молоком, тогда, точно, белоснежным лакомством наполнит мою миску. И сей чудный момент настаёт.
В такие моменты, даже моё урчание приторно-сладко. Фу! Даже самому себе противно от такой лести.
Ну и как вам? Нравится моя жизнь?
Нужно всегда прогибаться и вымаливать каждый кусочек. А вы смогли бы так поступать?
Кстати, я виртуозно выгибаюсь только до момента, когда в тарелку ляжет еда. Затем, мне начхать на хозяина.
Получив то, что я хотел, можно со спокойной душой идти на лежбище, даже не прикоснувшись к еде. Потом съем. Кто ж из моей миски станет забирать еду?
Положа лапу на сердце, я признаюсь вам, что мечтаю, хоть на миг, стать Человеком. Моя несбыточная мечта, – похозяйничать.
Завидую я людям. Моё сердце терзает мысль, – скольких преимуществ я лишился, не родившись человеком. От злости даже мурашки по коже бегают и шерсть дыбом встаёт.
С этой застарелой мечтой, я встречал каждый новый день.
… Сегодня утро не задалось, хозяйка только что вернулась с работы. Не повезло мне вчера выклянчить еды. И тут она решила убрать в доме, наверное, к приходу гостей. Ей и в голову не пришло, что после ночных метаний, я жутко нуждаюсь в отдыхе. Совсем позабыла о моем существовании. Не успел я толком позлиться, как включился пылесос, – худший из моих врагов. С ним я даже не дерусь, просто сбегаю, куда ноги занесут.
Вспомнил!.. Я же вазу ночью сбил, когда за мнимой мышью гнался. Она вдребезги разлетелась. Ясно, почему пылесос с утра зарычал. Хоть бы веником не получить по загривку.
Очумев, я носился по дому в поиске спасения от шумного монстра. Мне было так страшно, что, казалось, не сносить головы. Я реально опасался за свою жизнь.
– Эй, Половик, ты куда? – но слова хозяйки уже стали недосягаемы моему уху.
Меня сдуло, словно ветром.
Вспомнив о спасительном выходе, я шмыгнул в проём. Вылетел на улицу, словно пробка от шампанского, что весьма странно… обычно, с недавних пор я застреваю в нём в области живота.
Ощутив спасительную тишину, я улетел на седьмое небо от счастья. Посреди клумбы я остановился и отдышался, пока сердце не успокоилось.
– Фу! Пронесло.
Решив прогуляться, я остановился у магазина с колбасами, мимо которого ежедневно фланирую.
Глядя на витрину со съестным, у меня засосало под ложечкой. Добрая хозяйка волшебного места бывает угощает меня просроченной сарделькой (а мне нет дела до сроков годности), за что я ей низко кланяюсь. А кому халява не нравится? Разве, что безмозглому избалованному коту.
На чём я остановился? О чём хотел поведать? Ага! Вспомнил! О своей мечте, – стать Человеком. Чтобы я мог такого сделать для приближения к цели? Отвечу лаконично: «Всё!»
Прежде всего, я приобрёл бы в собственность магазин (что через дорогу) и надолго поселился бы в мясном отделе, ну или в молочном на худой конец. Хотя, мясной, куда лучше… это и ослу понятно. И, наверное, остался бы там жить навсегда.
Если бы вопрос с недвижимостью не решился, я скупил бы всё мясо… или, к примеру, лёг бы рядом с витриной и сторожил её, пока не осилил всё хранившееся в ней.
И зачем мне, тогда, нужны были бы мыши, пусть бы жили, где хотели. Да и хозяин не нужен. Чем я сам себе не хозяин?
Деньги, скажу я вам, – это самое лучшее изобретение человека.
Вроде бы бумага, как бумага и на вкус ничем не отличается от обычной тетради, зато, как работают, загляденье.
Что пожелаешь, – всё можно купить.
У людей их полные карманы, а кто нам, котам, даст хоть копейку? Вот и приходится уповать на волшебников, о которых я только в сказках слышал от хозяйки, когда она внукам читала.
Вот, феи, к примеру, могут превратить мышь в коня. Ух! Аж, дух захватывает, как представлю. Столько мяса одному, – за год не повалить.
– Где эта фея? А-у-у! Хочу стать Человеком! Я даже согласен получить три волшебных орешка. Ну, хорошо! Хотя бы один.